Кто из мужчин точно попадет в зону проведения СВО, а кому не стоит молчать, получив повестку из военкомата, в эксклюзивном интервью НЕВСКИМ НОВОСТЯМ рассказал вице-губернатор Ленинградской области Михаил Ильин. О правильном подходе властей региона к людям, подлежащим частичной мобилизации, читайте и смотрите в нашем материале.
Вице-губернатор Ленинградской области Михаил Ильин — один из главных чиновников региона, ответственных за качественное проведение мероприятий по частичной мобилизации. В интервью без купюр НЕВСКИМ НОВОСТЯМ он рассказал о проблемных вопросах частичной мобилизации: о том, кому и на каких основаниях вручают повестки, кто нужен на передовой, почему иногда мобилизуют тех, кого не должны, а на границах выстроились очереди из уклонистов, спешащих покинуть Россию. Ильин прокомментировал и новости из соцсетей о недостаточном обмундировании мобилизованных и запрете на использование мобильных телефонов.
Михаил Викторович шутит, что костюм надел специально для интервью. В эти дни его гораздо чаще можно видеть в форме цвета хаки в расположениях частей и на мобилизационных пунктах. Он посредник между мобилизованными из Ленинградской области, их семьями и военкоматами. Это он со своими подчиненными участвует в комиссиях, разбирает спорные случаи, ходатайствует о возврате тех, кому вручили повестку по ошибке, общается с добровольцами. Если в частях заканчивается обмундирование нужного размера — тоже идут к нему, он руководит закупками, доукомплектовывает.
— Правильно ли я понимаю, Вы — тот самый человек в администрации области, к которому стекаются все самые важные данные о частичной мобилизации: и фейковые новости, и эмоции жен, матерей призывников?
— Нет, я так не скажу. Я один-то не могу пообщаться со всеми. Это огромный коллектив, который работает в комитете правопорядка и безопасности. У нас в каждом районе созданы группы усиления военкоматов, они состоят из работников администраций. Это мы делаем, как и положено по соответствующим планам. Мы все в регионе делали в соответствии с соответствующими планами. Мобилизационными. Очень большое количество людей задействованы в этой работе. В общении с близкими, родными и с самими мобилизованными — представители комитетов по социальным вопросам и труда и занятости. Это происходит не только в кабинетах, но и в воинских частях.
— А как так получается, почему военкоматы вовремя и оперативно не получают сведений о том, что перед ними стоит многодетный отец или человек с инвалидностью, и ему вручается повестка? — Если ответить коротко: у нас это первая большая мобилизация с 1941 года. Если более развернуто: видимо, у коллег длительное время не до конца проводились полноценные сверки данных. Но ничего страшного. Я думаю, что и в процессе этой частичной мобилизации, и в дальнейшем сложный аспект будет преодолен. И накладок уже не будет.
О том, кто нужен на передовой
— Каков приоритетный возраст людей, которые подлежат частичной мобилизации, кого прежде всего призывают? — Призывают граждан от 21 года до 50 лет. Догадываюсь, что вы меня спросите, а как же 35 лет, которые озвучиваются. Да, действительно приоритетный возраст, будем так говорить, — стрелки до 35 лет. То есть это те люди, которые в состоянии быстро перемещаться в пространстве, переносить вооружение и непосредственно вести бой.
— Которые в хорошей физической форме? — Конечно. И, которые служили, могут быстро восстановить моторику, мышечную память. Все, кто когда-то держал в руках автомат, 20 лет или 10 лет назад, это делают, но чем срок и возраст меньше, тем, естественно, все проще. В основном мы сейчас призываем мужчин до 35 лет военно-учетных специальностей: стрелки, водители различных машин, боевых машин, танков — все, что с этим связано.
— А кто наиболее дефицитен по своей военно-учетной специальности? — В армии всегда востребован тот, кто сидит за рычагами. Мы говорим о наступлении, не только об обороне, вот там эти рычаги очень нужны.
О боевом и военном опыте
— Наши читатели часто путают формулировки «военный опыт» и «боевой опыт». В чем разница? — Боевой опыт есть у людей, которые уже побывали на разных войнах, спецоперациях или в горячих точках. А военный опыт — у тех, кто имел честь отслужить в Вооруженных Силах. Наверное, так лучше сформулировать. Конечно, наиболее востребованы люди с боевым опытом. Их у нас тоже достаточное количество. Они гораздо быстрее все вспоминают и эффективнее будут действовать в передовых подразделениях.
— Если говорить о частичной мобилизации, могут ли под нее попасть молодые люди, которые не служили в армии даже срочную службу и у них не было военной кафедры в вузах? — Пока нет. Но вообще могут по закону. Пока мы таких не мобилизуем и не призываем.
— А только с военной кафедрой за плечами? — С военной кафедрой – это уже офицер. Если офицер, если он проходил какую-то стажировку, военные сборы, может быть мобилизован.
Об отсрочке для незаменимых специалистов
— Помогают ли военкоматам службы кадров крупных областных предприятий, предоставляют ли они информацию, собирают ли предварительно данные среди своих сотрудников? — Очень многих вдруг заинтересовал вопрос бронирования, получения отсрочки по тем специальностям, которые являются критически важными для предприятий. И начали рождаться многие-многие разные «новеллы»: например, про IT-специалистов. Но для всех категорий граждан прописаны соответствующие «новеллы» законодательные. Мы часто критикуем военкоматы. А я, честно говоря, больше вопросов задавал бы руководителям предприятий, а не военкоматам. И тем ответственным лицам, кто на этих предприятиях работал и у которых была возможность задуматься об этом в, так скажем, мирное время. Сейчас все забегали. Параллельно с этим идет еще и мобилизационный процесс. Беготня и некая непродуманность, в том числе и со стороны работодателей — и крупных, и маленьких — привела к вот таким непонятностям у конкретных людей, у работников этих предприятий. Но мы даже мыслей не имеем иных: стопроцентно исполним указ верховного главнокомандующего.
— Обязан ли сам потенциальный мобилизованный, военнообязанный человек, находящийся в запасе, уведомлять военкомат о том, что он не подходит под частичную мобилизацию из-за состояния здоровья или семейного положения, например, он единственный кормилец семьи? — Гражданин имеет голос. Мы в области отменили достаточно большое количество решений районных комиссариатов, около сотни. По разным причинам. Я задавал потом вопрос, когда приезжал в части:
«Товарищи мужчины, а у вас что, языка нет? Вас что, насильно в автобус кто-то заводил? У вас есть командир, вы прекрасно понимаете, что надо написать рапорт соответствующему должностному лицу». Если такой документ написан — он будет рассмотрен. И иного варианта нет. Что, собственно, и происходит, как только у нас появляются соответствующим образом написанные обращения или заявления.
— Кто, где, как и когда может вручить повестку гражданину? — Работники военно-учетных столов. Правомерны такие действия: приходит работник комиссариата, звонит в дверь, ему открывают, берут повестку. Но двери часто не открывают. Я говорю так, как есть. Поэтому работники военкоматов и военно-учетных столов ходят в том числе и по рабочим местам. Это не значит, что они подгадывают какие-то специальные собрания, я таких случаев не знаю. Они ходят по кадровым аппаратам и в коллективы на предприятия. И вручают повестки. Если бы была возможность стопроцентно оповестить всех и граждане добросовестно относились бы к своим гражданским обязанностям, то вручали бы и дома в том же количестве, как и на работе.
— Если человек не понимает, кто перед ним, к нему пришли на работу. Правомерен ли его отказ в таком случае от принятия повестки? — Нет. Если человеку вручают повестку, он обязан ее получить. Если он отказывается получать повестку, это административно и уголовно наказуемое деяние. Другое дело, что, к сожалению, пока еще прокуратура и правоохранительные органы достаточно лояльно к этому относятся. Я бы на их месте так лояльно к не относился.
— Какую все-таки ответственность несет гражданин, который уклоняется от частичной мобилизации? — Административную. Если он делает это длительное время, то и уголовную.
О служивом братстве
— Михаил Викторович, где проходит обучение и боевое слаживание в Ленинградской области? — В учебных центрах Министерства обороны. Определяет военное командование. Оно проходит не только в одном месте на территории Ленинградской области. Мобилизованные едут и на другие полигоны в другие регионы, там проходит дополнительное слаживание, возможное переформирование и направление в часть. (Вице-губернатор вспомнил случай, когда из одной деревни в Подпорожском районе области на призывной пункт приехало сразу около десятка мобилизованных). — Ребята просили, чтобы их не разлучали. Соответственно, мы договорились с командованием, чтобы они были в одном батальоне.
— Вы поддерживаете такие истории, когда люди хотят служить вместе? — Не все. Когда мы понимаем, что это будет действительно боевое братство, то поддерживаем. Если призывники из одной семьи — тоже поддерживаем. Весь позитив мы поддерживаем, потому что выполнение боевых задач эффективно на позитиве. Люди должны друг другу доверять, знать, кто у них стоит за спиной. И если слаженность уже отработана, зачем придумывать что-то новое! Военные тоже с радостью воспринимают. (Тут же вспомнили «Василия Теркина», рожденного Твардовским из солдатского фольклора самой страшной в истории страны войны. Ильин поделился, что Теркина до сих пор вспоминают). — До сих пор с удовольствием слушают песни и военные, и советских лет. Нужен драйв. Может, это такое слово не слишком официальное, но он нужен тем людям, которые идут в бой.
Об амуниции для мобилизованных и мобильных телефонах
— Что посоветуете взять с собой призывникам? — Из военного имущества они будут обеспечены всем необходимым, а чего будет не хватать — допоставит регион. Я не считаю, что это плохо, мы докупаем сейчас спальные мешки, коврики. Это расходный материал. Создаем определенный запас.
— Я спросила, ориентируясь на слухи, которые ходят в сети о необходимости самостоятельно приобретать что-то из обмундирования. — Если это не расходится с уставом, если в армию приходит полностью экипированный солдат, это хорошо. Все, что идет допами, — личная инициатива мобилизованных, которые уже принимали участие в различных боевых действиях и знают, что хотят для себя докупить. В данной ситуации мне сложно что-либо советовать, потому что каждая новая война или спецоперация — это несколько иная тактика, несколько иное обмундирование. А основное базовое — форма, берцы, разгрузки — это все в армии есть. Еще раз говорю: если чего-то не хватает, мы закупаем и поставляем. Мы постоянно находимся в контакте с командованием. Например, получаем информацию, что в часть приехало 300 человек, у всех 43–44 размер обуви. А завозили размерную линейку с 42 по 47. Каких-то размеров уже не хватает, разобрали, но через день их привезут. Походят два-три дня в гражданских ботинках, потом сменят на уставные берцы. Вот, собственно, и вся проблема.
— А как обстоят дела со связью с родственниками? Ходят слухи, что мобилизованным запрещают брать с собой мобильные телефоны. — Телефоны у всех мобилизованных в частях формирования здесь, на территории региона, есть. Если человек абсолютно без головы, наверное, он и в бой возьмет с собой гаджет. Гаджет — это же станция. Как связался, туда и прилетело.
— Но у мобилизованного будет время выйти на связь, успокоить семью, что жив? — Конечно, никто у него телефон ржавым гвоздем к стенке не приколачивает. У них у всех мобильные сейчас с собой. Собственно говоря, поэтому и идет активный обмен информацией с близкими родственниками. Я выскажу свою личную точку зрения. Я бы все телефоны отнимал. Но не исходя из запрета связи с родственниками. Я лично считаю, что они излишние. Можно было бы придумать гораздо более простые средства общения вплоть до городского телефона. Но сейчас другой мир. А поэтому никто ни у кого телефоны не отнимает до захода в зону боевых действий.
О тех, кому положена отсрочка от частичной мобилизации
— Михаил Викторович, перейдем к частностям? Гражданские жены и гражданские браки. Попадаются истории, когда молодой человек живет без штампа в паспорте, это его второй брак. Он по факту многодетный отец и единственный кормилец своих детей от первого брака, детей супруги и их общих. А по документам у него может числиться один ребенок или два. Что с такими делать, как вы решаете подобные ситуации? — Мы живем по документам. Отвечу так. Каждая конкретная ситуация решается отдельно, они все разные. Если в такой семье больные дети, я на 100 % уверен, что все войдут в положение и постараются пойти навстречу. Но если нет ничего такого, что бы вызывало особую тревогу, то человек будет мобилизован. По закону.
— Что Вы говорите обычно мобилизованным? Как им нужно идти в часть? — Бодро.
— Многие не хотят, уже даже призвавшись? — Нет, у меня такое впечатление не сложилось. В течение первых трех дней начинается психологическое слаживание боевого коллектива — как только мужчина отрывается от теплой подушки, оказывается в мужской компании, которая выполняет конкретные задачи. Из этой же среды мобилизованных назначаются младшие командиры, образуется определенная иерархия — начинается жизнь мужского боевого коллектива. Некоторые гражданские ценности отходят на второй план.
— Вы можете назвать какой-то район Ленинградской области, населенный пункт, где мнение по поводу частичной мобилизации монолитно: все либо готовы идти служить, либо наоборот? — Я не знаю места, где было бы наоборот. И уверен, что такого места нет. Мне кажется, что все люди, которые живут на нашей земле, у которых деды, прадеды, бабушки, папы прошли в той или иной степени горнило разных войн, прекрасно понимают, что происходит. И как ни назови мероприятие на Украине, мы воюем с большим злом. И если мы его не победим там, то оно придет сюда. Я думаю, что все взрослые мужчины, которые попадают в ряды мобилизованных, это прекрасно понимают. И вовсе не из-за того, что кто-то с ними ведет пропагандистскую работу. В государстве объявили частичную мобилизацию. Не сразу пришло осознание. Не моментально, но оно пришло достаточно быстро, что радует, особенно к мужскому народонаселению, к большей его части. Я для себя понял, что по-другому быть не может, кроме как «Победа будет за нами».
— А из кого тогда образуются очереди на границе? — Из тех, кто не хочет ехать. Вы же понимаете, что в силу должностных обязанностей у меня есть информация, сколько там людей, которые уезжают из страны из-за частичной мобилизации. Для России это капля в море. Хотя и неприятная. Куда бегут — сами не знают. Потому что бежать-то некуда. Я думаю, что очень многие возвратятся.
— Как Вы считаете, найдут ли они свое место после возвращения в России? — Я считаю, что повторения нехорошего старого у нас не случится. Ко мне ведь тоже приходили люди, которые хотели получить отсрочку, не имея на то оснований. Один вопрос: «Но твой сосед пошел, а как ты будешь смотреть в глаза его жене? Или ему, когда он вернется. Или его родным, когда он не вернется». Не уверен, что можно жить с такой ношей. Но в чужую голову не залезешь.
— А бывают ли обратные случаи, когда человеку не грозит мобилизация, он по состоянию здоровья не подходит, но просится? — Да, за последние трое суток 400 человек добровольцев. С ними связываются должностные лица и обеспечивают им прохождение до военкомата и потом до части формирователя.
— То есть в спецоперации каждому человеку может найтись свое применение. Даже если у него не самая лучшая физическая подготовка? — Армия — это не только передовая. И передовая не может жить без тыла. Ранее НЕВСКИЕ НОВОСТИ сообщали, что мобилизационная комиссия Ленобласти исправила ошибки районных военкомов. В результате более сотни забранных в армию по ошибке мужчин вернулись домой.
Свежие комментарии